Юра Князев предлагает Вам запомнить сайт «Карусель»
Дом-музей Чуковского ребята нашли легко. Ребят встретила Татьяна Николаевна Князева, хранитель дома-музея. Она пояснила, что такая должность есть в каждом музее — хранители отвечают за экспонаты и знают о них практически всё!
— Ух ты! То что надо! — обрадовался Митя и сразу полез в сумку за фотоаппаратом.
— Понимаете, Татьяна Николаевна, мы хотим проникнуться атмосферой, в которой жил и творил Корней Иванович, — вежливо пояснила Катя. — А потом и доклад для одноклассников подготовим!
На первом этаже дома-музея ребята попали в прихожую с зеркалом, в которое когда-то смотрелись все гости Чуковского. А затем Татьяна Николаевна повела их в кабинет на втором этаже, где Корней Иванович и работал, и отдыхал.
Кабинет произвёл на Митю и Катю сильное впечатление — настоящий кабинет детского писателя!
Митя сразу бросился фотографировать головной убор индейского вождя.
— Это подарок знакомых Чуковского из Америки, — пояснила Татьяна Николаевна. — Он часто его надевал, когда в гости приходили дети. Корней Иванович очень любил развлекать детей, а те называли его тепло и просто — дедушка Корней. Особенно он любил им разные фокусы показывать!
— А вот этих бумажных журавликов под люстрой и огромного тряпичного карпа Чуковскому подарила японская писательница Томико Инуи, которая потом рассказала о встрече с ним в своей повести «Путешествие с семью бумажными журавлями».
— В Японии карпы — это символ мужества и силы, стойкости и терпения. Их обычно дарят мальчикам в день семьи, — сообщила Татьяна Николаевна. — А теперь обратите внимание на загадочную красно-серую мантию на балконной двери…
— Чуковский получил её в 1962 году на церемонии в честь присуждения ему почётного звания доктора литературы Оксфорда за многочисленные достижения в литературе. А незадолго до этого он получил высшую российскую литературную награду тех времен — Ленинскую премию — за книгу «Мастерство Некрасова». Корней Иванович очень любил Некрасова и даже восстановил по рукописям все его стихи, порезанные когда-то цензурой.
— А вот Шалтай-Болтай, знакомый всем российским детям по «Алисе в Зазеркалье». На самом деле это герой очень многих английских детских стихотворений, которые тоже переводил Чуковский. Этот игрушечный Шалтай-Болтай — подарок из Англии!
В этот момент Митя увидел плюшевого жёлтого льва на старинном шкафу…
— Это же тот самый говорящий лев! — воскликнул Митя, мгновенно оказавшись у шкафа со своим фотоаппаратом. — Я читал в Интернете, что он умел говорить по-английски! Целых 11 фраз знал! Корней Иванович очень его любил и всегда считал, что он живой. А когда Чуковского не стало, лев перестал разговаривать… Но почему его не починят?
— Никак не можем найти мастера, который помог бы льву снова заговорить, — грустно сказала Татьяна Николаевна. — Но у нас сохранилась запись! Вот, послушайте…
Она нажала кнопку кассетного магнитофона, и в комнате зазвучал живой голос Чуковского, который говорил со львом! «Не хотите ли вы подраться?.. Я буду вас защищать! Я настоящий лев! Я люблю детей…» — произносил лев по-английски, а Корней Иванович переводил. А ещё пояснял, что лев у него недавно, поэтому по-русски говорить пока не умеет.
Внизу кто-то позвонил в дверь. Татьяна Николаевна, извинившись, пошла открывать. И тут в комнате раздался тот же самый механический голос, который все только что слышали!
Говорящий лев
— Я давно научился говорить по-русски, — сообщил ребятам лев. — И я знаю, зачем вы сюда приехали. Отличная, кстати, идея!
— Что это ещё за шуточки? — удивилась Катя.
— Нас снимает скрытая камера? — с сомнением спросил Митя, который не поверил в говорящего льва.
— Никаких камер, ребята. Я говорящий лев! Я люблю детей! Хотите сами пообщаться с Корнеем Ивановичем?
— Но как это возможно?!
— Запомните фразу: «Литература это чудо! Скорей умчи ты нас отсюда!» — добродушно прорычал лев. — Произносить нужно обязательно вдвоём! А сразу после слова «отсюда» называйте писателя, с которым вы хотели бы пообщаться.
— Получается, мы потом сможем так и с другими писателями поговорить? — смекнул Митя.
— С кем угодно, да! Но главное, помните: на всё про всё вам будет отпущен ровно час. Потом вас выбросит обратно в ваше время.
— А можно ещё узнать… — начал было Митя, но тут с первого этажа раздался голос Татьяны Николаевны:
— Ребята, я уже иду!
— Давайте, друзья! Прямо сейчас! Удачи! И передавайте Корнею Ивановичу привет! — прорычал лев и… замолчал как ни в чём не бывало.
На лестнице уже были слышны шаги Татьяны Николаевны.
— Давай, Митя. На счёт три. Раз, два, три!
И ребята хором прочитали строчку:
— Литература это чудо! Скорей умчи ты нас отсюда!
И тут же добавили:
— Корней Чуковский!
В этот самый момент в кабинет вошла Татьяна Николаевна.
— Ну вот, — расстроенно протянул Митя, — я так и думал, что это какой-то фокус.
И вдруг… Татьяна Николаевна будто растворилась в сиреневом тумане, рассыпаясь на пиксели, как в компьютерной игре!
Волшебное путешествие начинается
На месте Татьяны Николаевны стоял Чуковский собственной персоной! На правой ладони он держал тарелку, а в левой руке — массивную трость.
— Я очень люблю фокусы! — сказал Корней Иванович. — Алле-гоп!
И перевернул правую руку. Тарелка осталась на ладони, как приклеенная.
— А такое видели? — воскликнул Чуковский и начал быстро-быстро крутить трость. Концы трости прочерчивали в воздухе сплошную линию, и казалось, что в руках у писателя какое-то стремительно вращающееся колесо.
Митя схватил фотоаппарат.
— И не пытайтесь, он не сработает, — заметил Чуковский с улыбкой.
— Но как вы здесь оказались?! — ошарашенно пролепетала Катя.
— Думаете, случайно японская писательница Томико Инуи назвала меня волшебником? — засмеялся Корней Иванович.
— А вам добрый лев привет передавал, — вдруг вспомнил Митя.
— Из какого года на этот раз? — серьёзно спросил Чуковский.
— Из 2019-го.
— Ого. 59 лет вперёд. В каком мы сейчас году?
— Получается… в 1960-м, — первая подсчитала Катя.
— Молодец! — улыбнулся Корней Иванович, присаживаясь на диван. — А теперь — спрашивайте! С радостью отвечу на любые вопросы!
— Ваших «Мойдодыра», «Муху-Цокотуху», «Бармалея», «Айболита», «Тараканище» в наше время по-прежнему издают огромными тиражами! Расскажите, как вы их тут писали? — прямо спросил Митя.
— Все эти стихи я написал не здесь, а в Ленинграде, — пояснил Корней Иванович. — А свою первую сказку — она называется «Крокодил» — сочинил на даче в финском посёлке Куоккала. В том доме у нас побывало огромное количество гостей! Ко мне часто приходил художник Илья Репин, который стал моим самым близким другом. И даже Владимир Маяковский заглядывал! Мы жили у самого моря, и я часто катал своих детей в лодке, а ещё мы устраивали театрализованные представления. Там же Репин предложил мне завести рукописный альманах «Чукоккала» — большую тетрадь с рисунками, рассказами и стихами самых известных людей, которых я встречал. В Куоккале было очень хорошо, но дом в Переделкине всё равно стал моим самым любимым.
— Но получается, что в этом доме вы ничего детского не написали? — немного огорчённо спросила Катя. — А почему?
— Почти все свои детские стихотворения я писал для своих детей. А когда они подросли, стал опять заниматься тем, чем всегда и занимался: литературоведением, очерками о писателях, переводами, — с доброй улыбкой ответил Корней Иванович. — А в Переделкине я написал «Приключения Бибигона» — уже для своих внучек!
— Про Бибигона даже мультфильм сняли! — сказал Митя. — Ваш голос там звучит за кадром.
— Я как-то читала, что вы начинали работать уже с 3 утра. Но почему так рано? — спросила Катя.
— Бессонница! — вздохнул знаменитый писатель. — Если уж сна нет, то лучше поработать.
— А я читал, что днём вы вешали на дверь этого кабинета записку, на которой красными огромными буквами было выведено одно-единственное слово: «Сплю»! — блеснул эрудицией Митя.
— Я днём всегда пытаюсь вздремнуть, — подтвердил Чуковский. — И если удаётся, то потом и работается лучше.
— Вы в этом самом кабинете работаете?
— Не только. Иногда ещё на балконе. Или во время прогулки. Сяду на пенёк, достану специальную дощечку, положу на колени — и пишу.
— Наверное, быстро пишете?
— Наоборот — очень медленно! Вычёркиваю, переписываю, пытаюсь найти идеальные сочетания… Переводы книг Марка Твена, Даниэля Дэфо, Конан Дойля, Киплинга я сделал ещё в 30-е годы, но с тех пор постоянно правил. Кстати, вы читали мою книгу «От двух до пяти» о детской речи? Или, например, «Живой как жизнь» — о русском языке?
— Нет, простите, — Катя опустила глаза.
— Да ещё прочитаете, Катенька, не расстраивайтесь! — засмеялся дедушка Корней. — Я там как раз пишу о том, какая это сложная, прекрасная и интересная система — наш с вами русский язык. И как внимательно нужно к нему относиться! Эти книги я тоже правил неоднократно.
— А вы когда-нибудь отдыхаете? — спросил Митя.
— Всё свободное от работы время я трачу на детей! Провожу встречи в библиотеках, школах, детских садах. Очень люблю с ребятами поговорить, стихи их послушать, размышления… Детская психология, особенности речи, строй души — всё это очень меня интересует!
— Расскажите, пожалуйста, как вы детскую библиотеку построили.
— У меня в доме, как сами видите, огромная библиотека — почти шесть тысяч книг. И много уникальных! Скажем, энциклопедия «Британника» начала ХХ века или ранние издания «Хоббита» и «Властелина колец». Так вот раньше на террасе стояла специальная этажерка, на ней я хранил книги, которые давал почитать соседским детям. С неё-то всё и началось! К нам потянулись ребята из окрестных деревень. А однажды один мальчик сказал: «Корней Иванович, я у вас все книги с этажерки прочитал, а как стать богатырём — так и не узнал…» Вот я и решил: пора создавать отдельную библиотеку, прямо на моём участке. Открылась она в 1957 году. И число постоянных читателей сразу перевалило за тысячу! А я могу теперь чаще встречаться с детворой. Ребята так неожиданно талантливы, что взрослые не могут понять всего богатства их чувств. А вот я очень понимаю!
— Но вы же тоже взрослый! — заметила Катя.
— Все волшебники — дети, а все дети — волшебники! — засмеялся Корней Иванович. — Кстати, как раз сейчас вот-вот начнётся детский праздник «Прощай, лето». Пойдёмте скорее, меня там уже ждут!
Костры Чуковского
Катя и Митя шли за Корнеем Ивановичем по тропинке от дома вглубь участка, где ежегодно — два раза, в начале и в конце лета — проводились знаменитые праздники для ребят со всей округи. Их называли коротко и ярко — костры.
Впереди нарастал многоголосый детский шум. Чуковский обернулся и задорно спросил:
— Как думаете, сколько ребят сегодня пришло?
— Я читала в Интернете, что к вам на костры под тысячу приходило, — сказала Катя.
— А у вас шишки есть?
— Зачем? — удивился Митя.
— Входной билет! Один человек — 10 шишек! — пояснил Корней Иванович. — Вот, держите, чтобы не искать. Время поджимает!
Чуковский показал пустые ладони. Потом на секунду их стиснул и тут же разжал, сложив руки лодочкой. Там было ровно 20 шишек!
В парке, под голубым-голубым небом, на траве и на зелёных скамейках сидели дети и взрослые — все обитатели соседних посёлков.
Чуковский весело заметил:
— Вместе со взрослыми сегодня как раз тысяча!
Он поприветствовал собравшихся и начал читать стихи.
— Замяукали котята:
Надоело нам мяукать!
Мы хотим, как поросята, —
Хрюкать!
А за ними и утята:
Не желаем больше крякать!
Мы хотим, как лягушата, —
Квакать!
Свинки замяукали…
— Мяу, мяу! — хором подхватили сотни детей.
Корней Иванович с улыбкой продолжал:
— Кошечки захрюкали…
— Хрю, хрю, хрю!..
Потом стихи Чуковского начали читать уже сами дети, а Корней Иванович обернулся к Мите и Кате:
— Как вы думаете, какая у сказочников цель жизни?
И, не дожидаясь, сам же ответил:
— Она в том, чтобы какой угодно ценой воспитать в ребёнке человечность — эту дивную способность волноваться чужими несчастьями, радоваться радостям другого, переживать чужую судьбу, как свою.
И тут в воздух разом полетели красивые бумажные бабочки фокусников и золотые обручи жонглёров, а музыканты затрубили в блестящие трубы — и вспыхнул костёр! Его пламя взметнулось метра на три в небо!
Дети плясали и весело прыгали вокруг костра. Митя с Катей тоже плясали и прыгали вместе со всеми, пока Корней Иванович не подошёл к ним, протягивая какие-то старые ботинки.
— Вот, ребята, держите, они вам пригодятся.
— Но зачем? — удивилась Катя. А Митя просто молча их взял.
— Будем прощаться! — помахал рукой Чуковский. — До встречи в литературе!
И рассыпался, словно пиксели в компьютерной игре…
Чудо-дерево из сказки
Рядом стояла Татьяна Николаевна. Выглядела она весьма удивлённой.
— Как вы тут оказались?!
— Решили посмотреть место, где устраивались знаменитые костры Чуковского! — не растерялась Катя.
Татьяна Николаевна улыбнулась.
— Не устраивались, а до сих пор устраиваются! Два раза, как и при Корнее Ивановиче: «Здравствуй, лето» и «Прощай, лето». Сегодня, как и в те годы, на встречи приезжают детские писатели. И всегда много фокусов, музыки и радости. Всё, как любил Корней Иванович!
— Не любил, а любит, — с улыбкой произнёс Митя.
— Да, конечно! — согласилась Татьяна Николаевна. — Мы тоже считаем, что Корней Иванович с нами. Когда каждый день находишься в доме, где ничего не изменилось, совсем несложно так думать…
— А когда в этом году состоится «Прощай, лето»? — спросила Катя.
— Восьмого сентября, приезжайте! Начало в 12.00, но лучше чуть раньше, в 11.00. Ну что, идём в дом? Я вам всё наконец покажу.
И Татьяна Николаевна провела для ребят экскурсию по музею. Несмотря на большие размеры дома, комнат внутри оказалось не так уж много. Сначала Митя и Катя зашли в столовую.
— Обратите внимание на маленький столик в углу, — показала Татьяна Николаевна, — на нём стоят хрустальный кувшин и таз для умывания — подарки Сергея Михалкова и Агнии Барто.
— Тут же, на первом этаже, находится и гостевая комната. Когда-то в ней жил сын Чуковского — Николай, потом внук Дмитрий с женой. А сейчас здесь проходят выставки и лекции для посетителей.
Катя и Митя с интересом разглядывали бесчисленные картины и рисунки. В доме Чуковского они были буквально всюду! Корней Иванович дружил с очень многими художниками. Которые иллюстрировали и его произведения, и рисовали его самого.
На втором этаже Татьяна Николаевна показала ребятам террасу, которую Чуковский называл «стеклянной комнатой» и использовал для размещения книг и созерцания природы.
Затем они заглянули в библиотеку, где работала секретарь писателя Клара Лозовская — перепечатывала рукописи и сортировала документы.
И вот наконец вернулись в кабинет, с которого всё начиналось. Ребята сразу бросились ко льву, но он и виду не подал, что ещё недавно с ними разговаривал.
— А кто подарил Корнею Ивановичу льва? — спросил Митя.
— Этого, к сожалению, никто не знает. Даже год появления его в доме не известен. Кстати, старинный шкаф с выдвижными ящиками, на котором стоит лев, Чуковский тоже очень любил. И называл его «штуковина». Сейчас здесь хранится архив.
Татьяна Николаевна подвела Митю и Катю к рабочему столу, на котором лежали рукописи и стояло чудо-дерево из одноимённой сказки.
— Когда-то это дерево Чуковскому подарили дети, его самые преданные читатели. Он очень ценил этот подарок.
Настало время прощаться — в музей пришла очередная экскурсия.
— До свиданья, волшебный лев! — с улыбкой прошептал Митя.
— Спасибо тебе за помощь! — добавила Катя.
И лев подмигнул ребятам. А потом… и Татьяне Николаевне!
— Вы это видели?!
— Что? — спросила Татьяна Николаевна и тоже вдруг подмигнула.
...Во дворе Митя и Катя обратили внимание на дерево, увешанное ботинками.
— Уже после того, как Корнея Ивановича не стало, появилась традиция оставлять тут ботинки, — пояснила Татьяна Николаевна. — Вы, я вижу, тоже подготовились?
— Так вот зачем Чуковский нам их подарил! — сказал Митя и весело забросил ботинки, висевшие до того у него на плече, на ветку чудо-дерева.
Библиотека дедушки Корнея
Напоследок ребята решили зайти в ту самую библиотеку, которую Чуковский построил для детей.
В главном зале библиотеки стояли старые скамейки, на которых любил сидеть ещё сам Чуковский.
При создании библиотеки художники постарались украсить её, чтобы она привлекала даже самых маленьких читателей.
А затем Митя и Катя обратили внимание на два шкафа книг с автографами — это были подарки писателей, собранные за всё время существования библиотеки. Маршак, Кассиль, Катаев… Множество знаменитых имён, добрых слов и пожеланий.
Эдуард Успенский, например, написал: «Ребята! Да здравствует книга! Долой телевизор!»
В помещении библиотеки создана инсталляция «Комната писателя», где стоит почти такой же стол, как в доме Корнея Ивановича.
Здесь же находится и та самая этажерка, с которой когда-то началась детская библиотека.
— И правда, настоящий волшебник! — восхищённо сказала Катя, когда они вышли из библиотеки. — А к какому писателю мы теперь отправимся?
— Прямо сейчас, что ли, хочешь? — удивился Митя.
— Да нет, но надо же придумать заранее…
— Надо! Давай-ка подумаем!
— Мяузи-агаузи! — Вильбур едва не задохнулся от восторга и, не откладывая, бросился тыкать в экран — записывать пожелания для подарков. Выходил длинныйпредлинный список. 
Тео резко проснулся, хватая ртом воздух, и обнаружил, что простыни буквально связали его по рукам и ногам. Глубоко подышав, чтобы успокоиться, он наконец высвободился из пут и подошёл к окну. Его всё ещё немного потряхивало. Там, за деревьями на горизонте пробивались первые лучи рассвета. Лето должно было вот-вот кончиться. Может, Калаган где-то поблизости и всё ещё рыскает в его поисках? Всё вокруг казалось тихим и спокойным, но Тео знал, что скоро это изменится. (Так устроен мир вокруг нас, ты не считаешь?) И с этими мыслями он вновь погрузился в объятия сна. Чуть позже проснулись и загудели Минеральные Скважины. По центральным улицам, на которых обосновались разные магазинчики, кружили автомобили. По тротуарам бежали родители с детьми, а дамы и господа в строгих костюмах сновали туда-сюда между зданиями Городского Совета и Суда. Воздух был тёплым и немного влажным, а временами налетавший ветерок только добавлял идиллии. Если бы горожане остановились, они бы услышали мелодию, летящую на этом ветерке, — весёлый вальс, исполненный на скрипке. Играл его мальчик в смокинге. Вместе с друзьями он расположился в беседке в городском саду и готовился к грядущему шоу талантов. Смычок Тео скользил по струнам, издавая чудесную мелодию. Его друзья — Картер, Лейла, Ридли, Олли и Иззи — стояли рядом.
— Фу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у, — закричал один из них, поднимая голову, но одна из капель в этот момент упала точнёхонько ему на нос.
