Дорога до Тронхейма показалась детям бесконечной и очень громкой. Потому что окрылённый предстоящей поездкой в Нью-Йорк папа во всё горло распевал арию Канио из оперы Леонкавалло «Паяцы». Видимо, это у него вошло в привычку — перед важным событием в жизни исполнять оперные арии. Сначала мама даже пыталась подпевать ему, но потом попросила хотя бы на время замолчать.

— А то голова, как колокол, гудит! — пожаловалась она.

— Тебе не нравится, как я пою? — обиделся папа.

— Что ты, милый, очень даже нравится! — торопливо ответила мама (хотя выражение её лица говорило об обратном).

— Но мне хотелось бы тишины. Давайте лучше любоваться видом из окна. Посмотрите, какая кругом красота! Кругом действительно было очень красиво: нарядные долины, извилистые дороги, покатые холмы, отлогие берега, о которые бились волны Норвежского моря. Матильда с Мартином, пожалуй, впервые в жизни ощутили, что являются частичкой этой красоты. Что Норвегия — не просто страна, где они живут, а нечто бoльшее, родное и очень любимое. Как пасхальные каникулы, например. Или день рождения.

Растянув уголки глаз пальцами, они наблюдали, как переливаются на гребнях волн солнечные лучи. Казалось, кто-то накинул на море огромную рождественскую гирлянду, и она весело подмигивает им разноцветными огоньками. Было так хорошо, что не хотелось ничего говорить.

В Тронхейм Сьюрсены прибыли поздно. Заночевали в маленькой семейной гостинице на окраине города.

— Завтра утром дедушка заберёт вас к себе, а мы с папой уедем обратно, — объяснила детям мама.

— А как он нас найдёт?

— Не волнуйтесь. Он знает, где мы остановились.

Мартин долго не мог уснуть. Мальчик мысленно торопил время.

— Скорее бы утро, — приговаривал он про себя. — Скорее бы дедушка!

Когда он наконец провалился в сон, ранний августовский рассвет уже золотил край безбрежного моря. Ровно в шесть часов четырнадцать минут утра во двор гостиницы с грохотом въехал жёлтый грузовичок. Несмотря на почтенный возраст — машине было не меньше полувека, — выглядела она почти новенькой и блестела тщательно отполированными ярко-жёлтыми боками. Грузовичок неуклюже припарковался возле клумбы с помпонными маргаритками. Водитель — высокий рыжеволосый мужчина в комбинезоне, клетчатой рубашке и больших башмаках — не сразу покинул салон. Он просидел в нём довольно долго, нервно ёрзая и возмущённо ворча себе под нос. Периодически он делал попытку подняться, но ничего не выходило — казалось, что он просто приклеился к сиденью. Наконец, тридцать бесконечных минут спустя, дверца машины скрипнула и выпустила водителя наружу. Мужчина выгреб из кармана ворох конфетных фантиков, выкинул их в урну и вошёл в гостиницу. Через несколько секунд в номер Сьюрсенов постучали. Матильде спросонья показалось, что кто-то заколачивает в стену гвозди. Но потом она сообразила, что это стук в дверь, и побежала открывать. На пороге, широко раскинув руки для объятий, стоял дедушка Оскар и лучисто улыбался.

— Де-душ-ка! — Матильда кинулась ему на шею.

— Привет, кнопка. — Дедушка Оскар расцеловал её в обе щеки. — Загорела-то как!

— Загорела, ага! И Мартин загорел. И мама с папой.

— Так волновался перед встречей с вами, что всю дорогу жевал конфеты и пряники. Ну и маленько переел. Пришлось полчаса сидеть в машине, отлипать от руля и сиденья, — пожаловался дедушка Оскар.

— Если пятьдесят конфет и тридцать пряников — это «маленько», то я — вислоухий шотландский кот! — Кукушка вылетела из нагрудного кармана дедушки Оскара, сделала круг и спланировала Матильде на плечо.— Привет-привет!

— Привет, Свелгя! — поздоровалась Матильда. — Как же мы по вам соскучились! Как хорошо, что вы приехали. Мама! Папа! Мартин! Просыпайтесь! Дедушка Оскар приехал!

После радостных приветствий и объятий Сьюрсены спустились в гостиничный ресторанчик — завтракать.

— Не шалите. И слушайтесь во всём дедушку Оскара. Он взрослый и знает, как лучше! — отхлёбывая горячий кофе, внушал Мартину и Матильде папа.

Притом глядел он почему-то не на детей, а на дедушку Оскара.

Дедушка смущённо хехекнул.

— Ивар, не волнуйся. Всё будет в порядке.

— Оскар, я тебе детей доверяю! — не унимался папа.

— Ну что ты отчитываешь меня как ребёнка!

— Так ты часто и ведёшь себя как ребёнок!

Притихшие дети переводили взгляд с отца на дедушку. Им было непонятно, с какой стати он так распереживался. А маме, похоже, всё было понятно. Поэтому она погладила по плечу сначала дедушку Оскара, а потом мужа.

— Ивар, милый, мы решили, что детям у дедушки будет безопасней.

— Решили, да,— буркнул папа.

— Вот и прекращай нервничать. И не задевай Оскара. Иначе он от переживаний проголодается, и придётся тебе заказывать ему пятую порцию вафель! А у нас каждая крона на счету.

Все дружно рассмеялись, и нервозная обстановка разрядилась.

— Кстати, Гуннар передал тебе пять банок имбирного варенья. И банку джема из купены. Сказал, что купена так себе на вкус, но на один раз вполне сгодится, — вспомнила мама Марта.

— Как это мило с его стороны! — Растроганный дедушка Оскар вытащил из кармана большой платок и трубно высморкался. — Надо будет потом ему мёда передать.

— Обязательно. А теперь давайте собираться. Время поджимает!

Через полчаса двор гостиницы покинули две машины. Одна поехала обратно в Берген, а вторая, загрузившись вещами, заколесила на восток. Когда жёлтенький грузовик выкатился на улицу, громоздкий серый минивэн, стоящий у тротуара, тронулся с места и поехал следом. Неотступно следовавший за Сьюрсенами из самого Бергена герр Олафсен ликовал: наконец-то он напал на след Оскара!

Отрывок из книги «Тайна старого сундука»